Детский сад, вторая группа. Часть вторая. Первый адаптационный день.

Когда я записывалась на адаптационные дни, то мне директор сказала, что мы в саду проведем время с 9,30 до 12. Я подумала, что чем больше, тем лучше, сразу все и узнаю.

Наступил тот день. Моя дочка еще по дороге в садик говорила: «Я уже так выросла, что пойду в детский сад, а потом еще немного выросту, и буду ходить в школу! Мы сейчас приедем, я буду играться с детишками, веселиться, обедать вместе, лепить, рисовать и говорить по-английски, а потом ты за мной приедешь, и мы поедем домой». Звучит хорошо. Это все не ее собственная выдумка, а результат моей долгой деликатной работы. Каждый раз, когда на улице встречали выводок детишек из садика, я комментировала, как им всем здорово и весело, чем они в течении дня занимаются, и хорошо вместе проводят время. То есть, уже задолго начала готовить дочку к тому, что десткий сад — это интересно, это весело, и главное — что родители вечером из садика детишек забирают домой. Я стала закладывать ей уверенность в том, что я ее не бросаю там, а оставляю играться с детворой, и потом я обязательно за ней приеду и отвезу домой. Говорила я об этом иногда, деликатно, на известных нам примерах друзей или на примере проходящих мимо детей. Так, чтобы не «запрессовать».

Ну и вот мы приехали в сад. Нашли наших воспитателей, одна из них проводила нас в гардероб, чтобы переобуться в сменную обувь, и отвела нас в комнату с нашей группой. Я думала, что там сейчас будут сидеть 15 новых детей с мамами, знакомиться и играться. Но были только дети. Причем на год старше. Я спрашиваю: «А это наша группа?», — «Да». Так они же на год старше?!

Я совсем не против того, чтобы дети были в группе со старшими сверстниками. Как известно, одни дети учат других. Но где тогда другие адаптирующиеся? Позже, в разговоре с директором, она мне объяснила происходящее. Для меня это стало откровением.

Открытие №1. Новые дети вводятся в группу порциями. То есть в группу старших детей, тех, которые уже ходят в сад в течение года, привыкли к режиму, к воспитателям, друг к другу, вводится 5 новых детей. Им дают 3-4 недели на адаптацию. Потом через месяц вводится еще 5 новых детей. И так через 1,5-2 месяца полностью формируется младшая группа. Чтобы при этом не было переполнения группы, с каждым появлением 5 новых детей, 5 старших детей переводится в старшую группу. И когда младшая группа будет сформирована в одной комнате, страшая будет собрана в другой комнате. То есть, вместо того, что 1 сентября в комнате остается орава оставленных плачущих детей, которые передают друг другу свое огорчение, новые дети появляются в компании с мамами среди спокоцных и уверенных детей. Все спокойны. Старшие дети помогают адаптироваться младшим. Мамы помогают своим присутствием привыкнуть к окружению и новому месту. Дети спокойно адаптируются.

Открытие №2. В августе месяце на адаптационные дни приходят новые дети в количестве 1-2. Чтобы если один начнет переживать, не наспугал остальных.

Как только мы зашли в группу, все с нами поздоровались, подошли наши воспитатели, познакомились с нами, дочке выдали медальончик из бумаги в виде божьей коровки, на которой написано ее имя. И на этом вся ее уверенность закончилась. Дочка, завидев толпу детей, из аж 15 человек, остановилась как вкопанная, и мне казалось, что она думает о том, что в договоре количество детей прописано не было. Так, постояв с минуту, мы с ней медленно двинулись к комоду с книгами и раскрасками. Она села на стульчик, и, держа меня за руку, стала издалека смотреть за детьми. Позволив ей немного вникнуть в происходящее, я ей предложила подойти поближе и посмтореть, чем они занимаются. Мы подошли, дочка мне комментировала происходящее, сидела спокойно, руку мою отпустила. К детям приближаться еще больше она не собиралась, но и такое созерцание меня устраивало.

И все это время я внимательно следила за тем, как общаются воспитатели с детьми. Воспитатель не лезет, но и не сидит отдельно. При появлении конфликта, воспитатели тут же появляются рядом и вместо «Нельзя так делать!», я услышала «Если бросать машинку, она разобьется, и ты можешь кого-то ударить». Дети, которые не могли поделить игрушку, воспитателем были расставлены в очередь, и все по очереди катались на всеми желанной качалке, затем передавали очередь другому. Что сказать, мне было приятно на это смотреть. Даже если это было при мне, и для меня старались показать, как тут все хорошо, только тот факт, что они умеют таким образом решать конфликты и учить этому детей, уже порадовал.

В этот же момент ко мне пришел ответ на вопрос, почему же у них так рекордно тихо, что напугало мою подругу. Потому что у них в комнате играет музыка. Причем очень тихонько и ненавязчиво — играют детские песенки. Дети играют нормально, как им удобно, но когда они начинают перекрикивать друг друга, воспитатель зовет их в разговорном тоне «Божьи коровки!» — так наша группа называется. И когда они обращают на нее внимание, она говорит, что не слышно музыку, когда так громко кричат. Тогда дети прислушиваются, что действительно, музыка есть, и спокойно, не превышая громкость музыки продолжают свою игру.

Это стало открытием №3. Среди детей царит мир и спокойствие, если конфликты решаются по-взрослому, без унижения и запугивания. Тогда нет необходимости отбирать друг у друга игрушки, первым занимать стул, или, расталкивая конкурентов локтями, бежать на горку. Детей учат сосуществовать.

И открытие №4. В группе детей вполне может сохраняться тишина, если обращать их внимание на присутствие других внешних звуков. В комнате меня приятно удивил фокус с музыкой. На улице или в коридоре был другой фокус: «Божьи коровки, вы слышите машины?». И тишина. Все затихли, прислушиваясь к машине. Кто-то услышал грузовик, кто-то самолет. Об этом спокойно заявили, порадовались, и пошли дальше, не переходя на повышенные тона. Никаких «Шшш!».

Потом мы пошли на площадку, предварительно пройдя через ритуал переобувания. Дочка моя прошлась по всем горочкам и лесенкам, и уселась в песочнице. Я по-тихоньку, отошла в сторонку, и села под деревом, чтобы видеть дочку, и не бросаться ей в глаза. Но не тут-то было. Подошел ко мне один паренек поиграть в мяч. Потом другой, за ним девочка. Одним словом, через 5 минут, мы вместе с детворой уже бегали друг за другом, кидая мячики, крича, смеясь и дурачась. Спрятаться не удалось, принимая во внимание факт, что я и еще 10 детей бегали вокруг одной из воспитательниц, кидая друг другу мяч. Но и это тоже хорошо. Мне кажется, что дочка, видя, что с этими детьми можно играть, проникается к ним бóльшим доверием.

Там же, на площадке, были другие группы с другими воспитателями. Среди них были 2 учителя английского. И эти две учительницы говорили с детьми только по-английски. Нет, когда срочно нужно было что-то решить, то по-польски. Но все остальное время — по-английски: налить воды, собрать игрушки, поиграть в мяч.

Я подошла к открытию №5. Общение на двух языках разделено не по времени, а по людям. Вне зависимости от времени, дети свободно обращаются к воспитателям на том языке, на котором они говорят с детьми. Собственно, так, как и бывает в жизни: в Англии говорят по-английски не по часам. Этот факт был для меня настоящим открытием. То есть я знала, что в двуязычных семьях, где отец говорит на одном языке, а мать — на другом, ребенок говорит с каждым родителем на его языке. Но я не переносила это знание на территорию школы или садика. Я не думала, что действительно, это очень эффективный и мудрый подход к обучению детей языкам.

Не успела я это тщательно обдумать, как ко мне для наглядности примера подошел мальчишка 4 лет, который прервал мои размышления своим долгим заинтересованным взглядом. Как оказалось, он тоже в это время думал, только о том, на каком языке ему со мной общаться. Наконец он решился и спросил: «Proszę pani, chcę water in a purple cup». То есть он, так и не определив, к какой языковой категории я отношусь, спросил меня на двух языках. Я ему ответила по-английски. И что поразило меня до глубины души, так то, что если все остальные дети говорили со мной по-польски, именно этот парнишка обращался ко мне только по-английски, потому что он уже как-бы отметил меня «птичкой» и «записал» меня в категорию англоязычных. На этом моменте я еще раз порадовалась, что выбрала языковой садик вместо комбинации английская школа—обычный садик. А еще больше я порадовалась, что обнаружила такой интересный подход к обучению детей, которым можно поделиться с другими.

Мне кажется, что это наиболее эффективный метод, вместо тех, к которым мы привыкли — разделение по учебникам и часам. Когда учитель общается на иностранном языке все время, ребенок получает знания шире, больше, чем можно почерпнуть из учебников. И мне кажется, что в более старшем возрасте, ребенку не придется ломать «языковой барьер» при общении с иностранцем на чужом языке. Все мы проходили через этот барьер: вроде бы со своим учителем говорить не страшно, но когда сталкиваешься с носителем языка, то приходится очень стараться выдавливать из себя слова, чтобы преодолеть смущение или страх, что твое знание языка не так хорошо. Потом, сломав этот барьер, уже говоришь спокойно, с кем бы то ни было. Но первый раз общения с носителем, думаю, помнят все. Так вот у этих деток такого страха быть не должно.

После площадки, мы вернулись в комнату. И вот тут-то мне было бы и пора уйти, но в предварительном телефонном разговоре с директором я поняла, что мы должны быть до 12. Поэтому, несмотря на то, что у детей начался второй завтрак в 11, мы с дочкой тихонько сели в уголке почитать книгу, чтобы не мешать деткам кушать. Я, конечно, удивилась, что директор так запланировала наше посещение, перекрывающееся с завтраком. Как оказалось, не напрасно, потому что позже директор меня попросила в следующий раз приходить до 11, но раз осталась до 12, не страшно. Как бы то ни было, мы присутствовали при завтраке. Я, конечно, обратила внимание на его содержимое: питьевой йогурт и банан. Меня это устроило. Устроило также и то, что в постоянной доступности в комнате или на площадке есть вода.

После завтрака у деток начался урок английского языка, когда под песенки учительница с детьми танцует, изучая части тела, овощи и фрукты. Но досмотреть его я не успела, потому что директор меня позвала на минутку, чтобы спросить как прошел первый адаптационный день, и ответить на мои вопросы. Так как в садике мы провели уже 2 часа, я подумала, что могу попробовать оставить дочку там одну на время, пока беседую с директором. Я ей сказала, что меня зовет директор, что я с ней переговорю и вернусь. Спросила, сможет ли она это время провести без меня. Дочка сказала, что сможет, и я вышла. Комната директора смежная с комнатой, где занимаются младшие детки. Поэтому все прекрасно прослушивается, и голоса своего ребенка я оттуда не слышала. Пока я говорила с директором, занятие закончилось, и я вошла. Дочка сидела с воспитательницей за столом, и подбирала для фигурки девочки платьица на магнитиках. Я была удивлена. Когда она меня увидела, я сказала, что рада ее видеть, и спросила, как она провела время. Она мне сказала: «Мне вдруг пришло в голову тебе что-то сказать, но тебя рядом не оказалось, поэтому я расстроилась и начала плакать, но пани показала мне игрушку, и мы тебя дождались». Мне кажется, что это первый шаг к адаптации. Да, она расстроилась, но она знала, что я вернусь, и позволила себе предложить ей занятие, пока она меня дожидается.

А за время разговора с директором, я выяснила еще пару интересных вещей. Например то, что в садике есть принцип «без слез и насилия». Для ребенка не должен быть поход в садик связан с насилием и нежеланием. Все должно происходить естественно и спокойно. И другая вещь: все занятия, включая английский и занятия Монтессори, вводятся постепенно — начиная с 30 минут в день каждого занятия, и заканчивая 2-3 часами в день для английского и 1,5 часа для Монтессори. Объяснила она это тем, что дети все разные, и так как им приходится привыкать к новому месту и режиму, не стоит их сразу резко нагружать занятиями, требующими постоянного внимания. Как на мой взгляд, вполне логично.

По поводу сна она мне объяснила так: дети, которые не спят, не бегают по комнате и играются, а все неспящие сидят на подушках возле учителя, который читает им книжки. Таким образом достигается отдых для любителей скакать весь день напролет.

И по поводу адаптации в первый месяц: имеется ввиду, что мама должна быть лояльной к просьбам учителя, и не должна в течении всего занятия сидеть рядом с ребенком, а все-таки настраивать его на то, что придет время, когда ребенок останется проводить время с детками без мамы, чтобы для него не было сюрпризом мамино отсутствие, и вся адаптация не прошла даром.

После садика мы с дочей заехали поесть мороженого — я чувствовала острую необходимость снятия стресса. По крайней мере для меня. И до конца вечера я видела, что и дочка после садика осталась слегка неспокойная. Она все время ко мне то прижималась, то отталкивала. Бегала и прыгала, как заведенная. Поэтому я решила на следующий день в садике ее не оставлять, чтобы дать ей возможность больше привыкнуть к окружению и дать ей понять, что это место безопасное, там можно играть, общаться с другими детьми и воспитателями.

Как резюме к этому дню, могу сказать, что день был очень напряженный и утомительный. Однако, все, что я увидела и услышала мне понравилось. Подозревая, что не бывает ничего идеального, я осознаю, что скоро я сделаю и другие открытия из этого садика, но уже не такие радужные. Однако, видно, что в садике упор делается на обучение детей, детям уделяется много внимания, программы введения ребенка в сад и введения разных занятий в режим детей выглядят убедительно. А самое главное — я видела результат на примере старшей группы, когда дети ведут себя спокойно, говорят на двух языках, и что сразу бросается в глаза — они очень открытые. Поэтому мне даже самой интересно, как пройдет наша адапатция в детский сад, и чем это закончится.