Второй день прошел очень спокойно: когда дочка просила меня сходить вместе к полке с игрушками, я шла, когда нужно было спросить у воспитателя что-то, я спрашивала. Всеми своими действиями, я показывала пример того, как можно общаться и кому задавать вопросы. Пока все детки игрались, дочка выбрала игру и себе, и позвала меня просто посидеть рядом. Спустя пару минут, подбежали девчонки и предложили поиграть вместе. Я согласилась, и мы прекрасно провели время, отведенное нам на адаптационный день.
Пока дети игрались, я наблюдала. И я там увидела, что воспитатели дают возможность детям играть самостоятельно, но как только нужна их помощь, или ребенок выбирает игру, в которой нужно вмешательство, воспитатель вырастает рядом, и занимается с ребенком. Если группе детей нужна одна и та же игрушка, то воспитатель предлагает на выбор другие игрушки, или выстраивает в очередь, чтобы все имели возможность поиграть. За этот день я тоже претензий не имела, меня все устраивало.
Пока мы играли с детьми, я обратила внимание на группу детей, которые прошли со своей воспитательницей мимо окна. Я спросила, куда они так бодро зашагали. И получила ответ: за рыбками. Оказывается, дети старшей группы возжелали завести живой уголок в форме своего аквариума, и директор дала добро на это ответственное дело. Дети пошли покупать рыбок, аквариум, фильтр, водоросли, в общем, все, что нужно для новоиспеченого живого уголка.
Я была восхищена: дети в садике живут полноценной жизнью, им дают возможность принимать самостоятельные решения, и нести за них ответственность. Сердце мое таяло, когда я восхищенным взглядом провожала детвору, гордо прошедшую мимо окна со своей восптательницей.
В тот же день с нами был еще один адаптирующийся мальчик. И я поняла всю мудрость идеи проводить адаптацию не более, чем для одного-двух детей. Вот в чем дело. Мальчик сидел спокойней мамонта: играл с детьми, ходил с воспитателями, исследовал игрушки, бегал-прыгал, в то время как мама ходила между классом и кабинетом директора. Я даже про себя подумала, насколько все-таки разные бывают дети: один не отпускает мамину юбку, а другой совершенно свободно себя чувствует в новом месте с новым окружением. Мама мальчика тоже порадовалась за сына, и решила выйти за пределы садика на 15-20 минут. Все было в порядке, пока мальчик не обнаружил мамино отсутствие. Он залился криком и плачем, пытался выйти из садика, отпихивал от себя любых взрослых. Все дети замерли, глядя на него, а моя дочка спросила, что происходит с мальчиком? Воспитатели в это время пытались объяснить, что мама вышла в туалет и сейчас вернется, предлагали подождать маму, сидя рядом с ним, предлагали подождать, читая книгу или глядя в окно. Безуспешно. В один миг вокруг мальчика выросла стена неприступности, сквозь которую он готов был впустить только маму. А ее не было. Поэтому одна воспитательница собрала детей для совместной игры в кругу, а другая оставалась с мальчиком. И тут я представила, что было бы, если такой растроенный ребенок не один, а двадцать один. В такой обстановке и крайне спокойный ребенок начнет беспокоиться. А так, в условиях абсолютного спокойствия других детей, мальчик успокоился через 5 минут истерики, и насупленный сидел на подушках в ожидании мамы.
Кроме этого случая, день прошел спокойно.
Следующий адаптационный день был через неделю после второго. Приехали мы немного позже, и группа нас уже ждала. Как только мы вошли, с нами поздоровались, и воспитатели по-тихоньку начали собирать детей для совместной игры. Было три игры. Первая — про воздушный шарик, когда все дети берутся за руки, становятся в круг, затем собираются к центру круга — это маленький шарик. Под стишок, шарик начинает разростаться, и выростает такой большой, что лопается, и все дети падают. Дочка моя обожает эту игру, поэтому с удовольствием со всеми в нее играла. Да кто из детей бы ее не любил! Поэтому играли раза три.
Вторая игра про медведя. Пока дети водят хоровод и поют, медведь спит, но как только песенка заканчивается, медведь просыпается и пытается кого-то поймать. Просто и весело. Так что и от этой игры мой ребенок был в восторге.
А потом была игра про фермера. Я ее узнала быстро, потому что у нас есть эта английская пееснка. Тут она была спета на польский лад, но смысла не потеряла. Дети становятся в круг, и водят хоровод вокруг фермера. В конце каждой строки, каждый следующий персонаж становится в круг к фермеру, пока не закончится песня. Итак, фермер выбирает себе жену. Жена берет себе ребенка, ребенок — няню, няня — кота, кот — мышь, а мышь — сыр. А сыр уже никого не выбирает. Такая вот коммуникативная игра. И все было бы хорошо, но фермер выбрал себе женой моего ребенка, и на этом игра стала под угрозой срыва. Дела в том, что дочка очень не любит быть в центре внимания против своей воли. Она любит сама себе выбирать аудиторию, перед которой хочет танцевать или петь, а тут она никак не собиралась выходить в центр круга. То есть она вышла, но очень огорчилась. Поэтому ребенком она выбрала меня 🙂 , я выбрала дальше няню. И игра закончилась.
После игр дети занялись своими делами, а воспитательница подошла ко мне и открыла мне тайну проведенных игр: они так познавали мою дочку. Какие игры она любит, что ей больше нравится, чем ее можно порадовать. И, поиграв, выяснили, что она не любит быть в центре круга, как и внимания, и что с удовольствием участвует в хороводах и в коллективных играх. Ну а вместе с этим, наблюдали за ней и познавали ее.
Но после игры про фермера, доча осталась огорченная, и ни за что не хотела расставаться со мной. Подошла свободная воспитательница, и стала по-тихоньку общаться с нами: она обратила внимание на наши ногти, показала свои, коорые были тоже розовые, подарила наклейку, попыталась предложить игрушку, спрашивала у меня, какие у дочки есть любимые игры, и во что она больше любит играть. То есть пыталась наладить контакт и узнать дочку чуть больше.
Потом дочка обнаружила на стене игру лабиринт для развития мелкой моторики рук. Так как она такие лабиринты любит безмерно, то сразу окунулась в игру, забыв о плохом настроении. И спустя несколько минут увидела, как воспитательница играет с каким-то ребенком в паззлы с цифрами, и решила присоединиться. Я немного посидела рядом, и отпросилась у дочки к директору, потому что хотела ей задать еще пару вопросов. Нехотя, но дочка меня отпустила, и сама пробыла с воспитательницей 25 минут. Без слез, без переживаний. Когда я вернулась, она мне улыбнулась и показала чем она занималась. Мне было очень приятно. Это на самом деле очень большой прорыв, и я верю, что совсем скоро она сможет полностью адаптироваться, и уже сейчас делает очень большие успехи.
Кроме этой маленькой радости я заметила маленькие неприятности, которые меня не очень порадовали в садике. Например, то, что моему ребенку за то, что она хорошо игралась с детьми, вручили наклейку. Более того, даже я получила наклейку за дисциплинированное поведение 🙂 Это очень распротраненный прием поощрения хорошего поведения, которое я недопонимаю: зачем заставлять ребенка делать что-то ради награды? Веселиться ради награды и учиться ради награды? Награда за то, что ребенок веселился — его хорошее настроение, а награда за то, что он учился — его новые знания. И причем тут наклейки? Но потом я подумала, что это неотъемлемый элемент нашей жизни — награды, и что рано или поздно, но ребенку придется с этим столкнуться, такое проявление поощрения в садике — очень мягкое введение ребенка во взрослую жизнь. И это такой крошечный недостаток на остальном фоне, что он меня ввел только в небольшое недоумение, но не огорчение.
На обратном пути с дочкой домой я прокомментировала, что видела, как она чудесно игралась с другими детками, водила хороводы и убегала от медведя, а потом нашла с воспитателем отличную игру, которая и мне тоже очень понравилась.
После садика мы еще заехали на площадку, и провели вместе остаток дня. В этот раз мы обе были совершенно спокойные.
Следующее наше посещение детского садика уже 1 сентября, когда я планирую привезти дочку в садик за пол часа до завтрака, чтобы побыть с ней на время акклиматизации, оставить на завтрак, а дальше — по обстоятельствам. Если ей потребуется моя компания, побыть с ней до второго завтрака. Но как на самом деле получится — никто не знает. Поэтому надеюсь на лучшее.
Кстати это не следующее посещение садика. Будет еще одно — родительское собрание! От этого слова что-то екает в груди. А когда я сказала о великом событии мужу, он рассмеялся, и непременно усомнился, достаточно ли я повзрослела, чтобы ходить на подобные мероприятия.
Ирина, читала твой пост и снова вспоминала наш сад. Мы со Златой несколько раз подходили к деткам, пока они играли. И в один день, Злата заигралась и я без предупреждения ушла на 40 минут. Когда я вернулась, воспитательница меня чуть не разорвала. Оказалось, что Злата, увидев, что меня нет убежала и спряталась в шкаф и ее долго не могли найти…
Представляю, как перепугалась воспитатель!
Шеф моего мужа рассказывал их семейную историю знакомства с дет. садом. Жена отвела ребенка, обняла, попрощалась и вышла за дверь. Дочка сразу начала плакать в голос, мама — плакать за дверью. Пришел папа, чтобы посмотреть, все ли у них в порядке, увидел, что обе ревут по обе стороны двери, забрал обеих, и сказал, что придут через год. 🙂
А одна моя подруга отводила ребенка плавно, адаптировалась вместе — дочка не отпускала никак в течении двух месяцев. Потом подруга все-таки сделала усилие и вышла, дочка стала плакать. Следующие два месяца были такие: дочка остается в саду, мама сидит под садом в машине. Дочка начинает плакать через пол часа после маминого ухода, маме звонят и она прибегает. И так было до тех пор, пока в один день мама не взяла себя в руки и вместо ожидания истерики в саду очень постаралась настроить СЕБЯ на лучшее. В тот же день прекратилось и дочка стала абсолютно нормально ходить в сад.
От нас, мам, очень веет нашими переживаниями. И детям тяжело справляться со своими проблемами, когда в них живут наши эмоции.
Ирина, ты правильно пишешь, что многое зависит от мам. Когда у меня родилась Златулька, я никому кроме мужа не доверяла ее подержать — тряслась за нее ужасно. Свекровь до сих пор обижается, что ни разу не понянчила Злату, хотя мы жили вместе.
Олесечку я тоже люблю безмерно, но с ее рождением я поняла, что чем больше людей любят ее, тем лучше.
Вот опять — от ребенка зависит. После твоих слов я задумалась о Марианне и ее детстве. Ей было три месяца, и уже тогда она отказывалась идти на руки к незнакомым людям и ей всегда нужно было время, чтобы сначала привыкнуть к человеку, начинать ему доверять, а потом уже по-тихоньку открываться ему.
Вижу, что то же самое и сейчас, только в других масштабах и проявлениях.
Я часто замечала, что вдруг начинаю трястись за нее, и сразу старалась взять себя в руки и дать больше свободы. Но и это не всегда получается, особенно в тяжелые времена переходных возрастов. Сейчас я стараюсь быть рядом, когда она меня просит об этом, зная о ее особенности времени привыкания, а потом отходить в сторону. Надеюсь, со временем это пройдет, как-то не хочется ходить с ней в школу 😉 (шутка)
Как бы то ни было, ребенок должен чувствовать себя любимым. И тут тоже нужно искать баланс — между любовью и свободой, чтобы и любовью не задушить, и со свободой не переборщить.
В школу ходить с дочкой совсем не плохо. У нас Злата уже сама отказалась от нашей опеки — сама ходит в школу и из школы. И гуляет во дворе с подружками, а с нами уже ходит редко гулять. Немножко грустно. Хотя это и вполне закономерный процесс. Мне интересно, если дочка растет единственным ребенком в семье процесс отделения от родителей происходит позже, или все-таки количество детей в семье не сильно влияет на трансформацию отношений с родителями и друзьями?